Сочинения - Страница 402

К оглавлению

402

1920

Одиссей у Калипсо


Сквозь легкий дым земных воспоминаний
Светлеет глубь зажизненных страстей,
Я ль тот пловец, кто взносит к небу длани,
На берег брошен из морских сетей?
Я ль чуждый гость в чертоге крепкостенном,
Где Калипсо кудель судьбы прядет, —
Днем на пиру сижу блаженно-пленным,
В ночь с уст царицы пью пьянящий мед?
Как бред былой, скользят и тают лица
Друзей случайных, призрачных врагов;
Вновь, как во вне, мы двое, жрец и жрица,
Сквозь сонм льстецов проходим чтить богов.
Но в час зари, чуть стают чары мрака,
Я восхожу на кручь прибрежных скал
Смотреть в туман, где спит моя Итака,
Внимать, как ропщет в даль бегущий вал.
Я ль в светлом доме островной сибиллы,
Вдыхая сладость элисийских нег,
Вздыхать готов о дымных безднах Скиллы,
В мечтах лелеять с шумом волн – побег?
Что мне, кто знал слепительности Трои,
Кто сирских пленниц к ложам нежным влек, —
Ахайи скудной зеркало пустое,
Сны Пенелопы, Телемака рок?
Иль но пресыщен полным кубком славы,
Не отягчен венцом вселенной всей, —
Как нектара, жду нежащей отравы
Я, опытный, я, мудрый Одиссей?

28 августа 1920

Одиссей у берегов феаков
(Одиссея, песнь V)


«Будешь помнить!» Прогремела
Мне насмешка Посидона.
Коней бурных он направил
В глубь взволнованного лона,
В свой коралловый чертог.
Но всем ветрам предоставил
Выть над морем гневный бог,
Плещут, мечут пеной белой
Ярый Эвр, свирепый Нот,
Зверь Борей и Зефир юный;
Понт на шумные буруны
Мчит со мной мой утлый плот.
Все ж со мною – Левкотеи
Неземное покрывало,
Деву мудрости, Афину,
Что не раз в беде спасала,
Я, упорный, помяну.
Плот разрушенный покину,
Кинусь в мутную волну,
Буду плыть к земле смелее:
Знаю, гибельного дня
Сладость будет не такая!
Там, на бреге, Навсикая
Ждет, прекрасная, меня.

20 марта 1921

Цезарь Клеопатре


Нас влекут пурпурные ветрила,
Нежен вздох павлиньих опахал,
Терпкой влагой душно веет с Нила,
В жгучей сини Феб недвижно стал.
Мысли – четки. Выслушай, царица!
Ропот мой безумьем назови.
Пусть в тебе таит свой бред блудница,
Цезарь тож не новичок в любви.
Что ж! пред кем, скажи, в Александрии
Я сложил и фаски и венец,
Взор закрыл на распри мировые,
В Риме кинул золотой дворец?
Иль гетер в столицах шумных мало?
Иль не я владыка всех земель?
Но от хитрых ласк душа устала,
Что мне в снах Киприды лишний хмель?
Нет, египтянка! в изгибе строгом
Губ твоих, в огне холодном глаз
Понял я призыв к иным дорогам,
К большей глуби, соблазнившей нас.
Клонит лик пред сыном Афродита,
Эрос-Мститель гнет священный лук.
Пропасть высшей страсти нам открыта.
Чу! на дне – камней скользнувших звук!
Миродержец, днесь я диадемой
Царственной вяжу твое чело.
Не в Киферу нас влечет трирема,
В даль столетий – фатума весло.
Нам сужден ли сов мгновенной неги?
Прочь Гефестом кованная сеть!
Двум кометам в их надмирном беге,
Нам дано в пример векам алеть.
Так гори, согласно пламенея,
Огнь любви спеши со мной вдохнуть,
Чтоб с тебя он сжег клеймо Помпея,
Чтоб к клинку мне подготовил грудь!

1920

Геро и Леандр

Леандр


Геро, слушай! слышишь, Геро!
Рядом в лад стучат сердца.

Геро


Милый, нет! у башни серой
Ярость волн бьет без конца.

Леандр


Геро, лик твой жутко нежен,
Весь плывущий в лунном дне!

Геро


Милый, ах! луной взмятежен
Понт, взносящий вал во сне.

Леандр


Геро! грудью грудь согрета,
Руки слиты, дрожь в устах…

Геро


Милый! стужей млеет Лета,
Мчит в зыбях холодный прах.

Леандр


Геро! встанем! в свет победный
Бросим тело, бросим страсть!

Геро


Милый! грозно ветр бесследный
В море вскрыл пред смелым пасть.

Леандр


Геро! помни! веруй, Геро!
Прочны связи влажных губ!

Геро


Милый, ах! у башни серой —
Вижу твой взмятенный труд.

1920

Боттичелли


Что затеял ты, Рок? не игрой ли
На арене веков занят ты?
Толпы бросил ты к Савонароле,
Руки, в знаке креста, подняты.
И от воли ль твоей, от речей ли
Исступленца, что длань распростер,
Возложил Сандро Боттичелли
Картины свои на костер?
Ты ль решил, чтоб слезой черно-палевой
Оплывала Венер нагота,
А народ, продолжая опаливать
Соблазн сатаны, хохотал?
Ты ли дым, над Флоренцией вскинутый,
Отвердил в извечный гранит,
Обратил в бесконечную скинию,
Где примеры вселенной хранить,
Чтобы помнили, видели, ведали,
Что нельзя Красоте перестать,
Калидасой встающей над ведами
И Рембрандтом над трупом Христа?

30 сентября 1921

Все люди


Все люди, люди и люди,
Всех осанок, величин и мастей,
Розетка мировых иллюзий,
За работой, на пир и в постель.
Все люди, теперь и прежде,
И в грядущем, взглянув за забор,
Повтор все тех же арпеджий,
Аккордов старых набор!
Ахилл ли, Терсит ли, Елена ль,
Поэт, чиновник, король, —
Весь сверток земной вселенной —
Под печатью одна бандероль!
А, быть может, на синих планетах —
Чудовища, владыки стихий,
О чем не молчали в сонеты,
Чего не блистало в стихи!
А, быть может, в огне иль в незримом,
Демоны, дьяволы – вы,
Кто пылаете мимо, мимо,
Презирая кивком головы!

8 июня 1921

Приветствия

А. В. Луначарскому


В дни победы, где в вихре жестоком
Все былое могло потонуть,
Усмотрел ты провидящим оком
Над развалом зиждительный путь.
Пусть пьянил победителей смелых
Разрушений божественный хмель,
Ты провидел, в далеких пределах,
За смятеньем, конечную цель.
Стоя первым в ряду озаренном
Молодых созидателей, ты
Указал им в былом, осужденном,
Дорогие навеки черты.
В ослеплении поднятый молот
Ты любовной рукой удержал,
И кумир Бельведерский, расколот,
Не повергнут на свой пьедестал.
Ты широко вскрываешь ворота
Всем, в ком трепет надежд не погиб, —
Чтоб они для великой работы
С сонмом радостным слиться могли б,
Чтоб под черными громами, в самой
Буре мира – века охранить,
И вселенского ясного храма
Адамантовый цоколь сложить.
402